— У меня, Илья Минин, — она переступила через сидение, — вообще-то, имя есть, меня зовут Наталия Фадина.

— А я, и не сомневался, — серьезно сказал я, — что у тебя имя есть, Красавица.

Девушка зло посмотрела на меня.

В вагоне было всего пятнадцать человек. К счастью, выжили все. Я выглянул из вагона. Осмотрелся. Всюду лежали мертвые тела солдат в голем-броне и мелких демон-псов. Никого покрупнее видно не было.

Я медленно вышел, взглянул на железнодорожную насыпь. Высокая, не меньше десяти метров высотой, она протянулась в обе стороны, до горизонта. Над ней на красном небе висели два желтых солнца: одно крупное, другое поменьше.

— А где остальные вагоны? — недоуменно спросил я.

Прохор зашуршал сервоприводами, приблизился.

— Так их матка унесла.

— Матка? — я удивленно взглянул на него.

— Да, матка.

— Матка демон-псов?

— А черт его знает. Она большая была. Как побежала на нас. А мы давай стрелять. А ей хоть бы хны! А потом…

— Ладно-ладно, — остановил его я, — я понял.

Ясно. Вот что произошло с поездом. Огромный бронированный состав просто унесла в зубах гигантская демоническая тварь. И это было странно. Раз тут протянули железную дорогу, значит местность должна была быть отвоевана у демонов. Откуда тут взялась такая тварь, неизвестно.

Я решил, что буду вытаскивать остальных. Вопервых, если я спаусь один (а это будет не так сложно), то привлеку к себе лишнее внимание. Вовторых, хоть люди не так часто делали мне добро, есть у меня друг, который оказался добр с первого моего дня на Земле. Она показала мне, что люди не так плохи, как мы о них думаем. И в третьих — Красавица. Жаль будет, если она умрет. В общем, нужно было придумать как выбраться. К счастью, идея возникла сама собой. У полустанка нетронутым остался локомотив.

— Итак, народ, — я подошел к остальным.

Все взглянули на меня. Команда оказалась разнополой. Примерно поровну парней и девушек. Забавно, что корпус охотников на демонов флагелльяторов, в который лежал наш путь — единственный род войск в Империи, куда принимали и мужчин, и женщин, причем только знатных.

Еще забавнее, что направляли туда только тех отпрысков, которых было не жалко. Военную повинность аристократии перед Империей никто не отменял. К тому же флагелляторы — отличное место, чтобы избавиться от бастардов, нежелательных потомков и детишек, которых некуда было девать. Интересно, кто-то из пассажиров согласился пойти в корпус по своей воле? Как я.

— У меня есть план, как смыться отсюда, — продолжил я, — на железке остался локомотив, если…

— Не пойдет, — из толпы вышел высокий парень. Светло-русые, подстриженные по-военному волосы, мощная челюсть и крупноватый нос делали его молодое лицо очень мужественным. По правде говоря, парень имел внешность настоящего царского солдафона. От таких меня воротило.

— Это самоубийство, — продолжил он, но я быстро перебил его в ответ.

— Перебивать людей невежливо, — холодно проговорил я, — выслушай и предложи свой вариант. Тогда мы решим, чей лучше.

— А я считаю, что мне не нужно слушать захудалых аристократишек, которые спасаются от нищеты в армии, — набычился солдафон, — как там тебя, Минин, кажется? Да такого рода даже в высшем реестре Империи нет. Полузнатный правинциал.

И это, наверняка говорит мне бестолковый сыночек, от которого решил избавиться его папаня. Да, действительно, в роду моего нынешнего тельца не все благополучно. Папка, алкаш и бездельник, старший сын рулит остатками поместья. А меня — в армию. Но я оказался достаточно способным, чтобы не угодить в пехотные унтера.

А вот флагелляторы — это отличный толчок к тому, чтобы воплотить мою цель. Но не думаю, что у белобрысого дела обстоят лучше чем у меня. У него на роже написаны собственные комплексы. Мне же, не повезло совсем в другом. В том, какая сила мне досталась.

— Ого, — я мерзко ухмыльнулся, — ну-ка давай расскажи нам, ты какой сын по счету, что папка определил тебя, как самого ущербного во корпус? Пятый? Седьмой?

— Чего?

— Самоутверждаться будешь потом. Когда я решу проблему с поездом.

— Если я начищу выскочке рожу прямо сейчас, одной проблемой станет меньше, — он подошел, посмотрел на меня свысока.

— Ну давай начисти, — я выдержал его взгляд.

Неуклюжий широкий удар пошел справа. Грохнуло, по моему телу пробежала волна напряжения. Я не сдвинулся с места, просто блокировал предплечьем. Все ахнули. Глаза белобрысого на миг расширились.

Ждать, пока он придет в себя, я не собирался. Я ловко схватил его руку, врезал по щиколотке пяткой. Он потерял равновесие, и я швырнул его через бедро. Он упал, растянулся на полу. Я упер колено в его грудь, сильно заломил руку.

Я поймал на себе удивленные взгляды окружающих. Что, не ожидали, что уложу такого крепыша? Я уступаю белобрысому всего лишь комплекцией, но не умением. Вы многого не знаете о Квинте…

— Сломать? — холодно сказал я таким тоном, что все зашептались.

— А-гх! — Отпусти!

— Сломать? — повторил я, — спастись из вагона ты сможешь и с одной рукой, — я надавил сильнее.

Белобрысый застонал, напряженно взглянул на меня. В глазах читалось удивление.

— Не надо, — тихо сказал он.

Я взглянул на него исподлобья, отпустил, встал.

— Андрей Лапин, — вставая, забубнил он, — этого так не оставит, не забудет.

Хах! Пафосный аристократишка!

— Как отметил “уважаемый” Андрей Лапин, — я сделал вид, что не обратил на его слова никакого внимания, — моя затея и правда небезопасна. Здесь могут быть еще демоны. Но выбираться надо, другого пути нет.

Все внимательно смотрели на меня. Лапин, обнимая руку, встал среди остальных. Принялся сверлить меня злобным взглядом.

Так вот. План такой. Я пойду первым. Один. Доберусь до локомотива. Посмотрю, можно ли что-то сделать.

— Хочешь свалить в одиночку? — не унимался Лапин.

— Если бы хотел, то был бы там еще пять минут назад, — я сказал это так, что был уверен, у Лапина по спине побежали мурашки, — Бросил бы вас всех на обед демонам. Как видишь, я еще тут.

Взгляд Лапина стал растерянным. Он часто заморгал, опустил глаза, протиснулся назад, вглубь группы.

— У нас нет выбора, — я повысил голос, — вот единственный путь к спасению. Хотим добраться до Оплота живыми? Придется поработать машинистами, — и в одиночку, — я повысил голос, — я вас всех не вытащу. Если будем действовать сообща, и по плану, то выживем все. Ясно вам?

Все кивнули. Андрей не ответил. Он прижал болевшую руку к груди.

— Господин Лапин, вы поняли меня?

— Понял, — хмуро сказал он.

— Отлично. Надеюсь, тебе не придет в голову мешать, — ровным голосом проговорил я. — Прекрасно. — я обернулся ко всей группе. Оружие есть только у Прохора. Значит, действуем так. Я иду первый, один. Проверяю локомотив. Будем надеяться, что он на ходу. Прохор займет оборону у вагона. Будет защищать вас. Когда я дам сигнал, выдвигается небольшая группа из нескольких человек. Прохор сопровождает. Потом — возвращается за остальными. Так, пока все не переберутся.

— А почему нельзя пойти вместе? — спросил кто-то.

— Прохор у нас один, — большую группу он не защитит.

— Но мы останемся без защиты! — из толпы вышел худощавый парень с немного растрепанными каштановыми волосами.

— Да, — серьезно ответил я, — поэтому действуем быстро. Перевел, и за новой. Ясно?

Все вразнобой кивнули.

— Прохор, — я обратился к солдату, — как у тебя с патронами и батареями?

— Малёха есть, — он пожал бронированными плечами.

— Отлично. Всем ждать здесь и не высовываться! Я пошел.

Я выбрался из вагона, крадучись прошел несколько метров. Осмотрелся. Все было чисто. Побежал вперед. Промчался мимо тела бойца в голем-броне. Осенило! Броня же, вроде на ходу! Я подошел, полапал глухой шлем. Поискал какие-то кнопки. Ничего. Подергал автомат Мосина. Слишком тяжелый.

Справа послышалось тихое рычание, я оглянулся. Ничего не увидел, плюнул и быстро пошел по насыпи. Забравшись наверх, побежал по железной дороге. Замер метрах в шести от локомотива.